Гладкое кольцо, медленно переливающееся от чёрного к красному цвету и обратно, ненавязчиво напоминало о срочном сборе всех Асов. Оповещение санкционировал сам же Орталеон несколько минут назад во время общения со Жрецом. Когда порожденные Сейтлером оковы для обработанного куска горы окончательно им завладели, выточенный трезубец вновь выступил из черноты в виде синеватого света, а вслед за символом, проявилась и руна Чернобога, ранее нарисованная Ирмантом и точно в том же тоне визуализации.
Как только руна собрала необходимую мощь, Ирмант произнёс фразу на языке Асов и вновь приложил к монолитному камню свою ладонь. Орталеона затянуло в глыбу, словно чернильное пятно, как в водоворот, глава ордена моментально переместился в Борею. Когда он телепортировался с острова Атлань, монумент Иню плавно растерял покрывающую его чёрную пелену, она стянулась в светящийся символ, а после и руна погасла, осталось лишь нанесённое вещество, но выгоревшее до пепельно-серого оттенка и сразу отпавшее.
Ирмант перепрыгнул в Борею, а точнее, в самый центр, одну из двух священных пирамид столицы Славяно-Арийского общества. Подобно первому, второй камень тоже стал чёрным, но теперь совершенно в другом месте, подле глыбы сосредоточился Ирматианский поток, мана приняла вид круглого, чёрного пятна, вертикально зависшего в нескольких сантиметрах от его поверхности, словно портал. Орталеона выплюнуло из крутящейся атмы наотмашь, он вылетел едва ли не кубарем, но устоял на ногах, гася скорость движения пробежкой. Сначала Ирмант не был собой, лишь субстанция, как вылитое ведро жидкости, только в процессе тело приняло очертания человека, а в последний момент вернулась и насыщенность со всеми индивидуальными особенностями.
Здесь главный Сейтлер собирал всех земных Асов, членов подконтрольного ему ордена, присутствующих в разных уголках вселенной. Первый и наиболее массированный удар на себя приняла страна Городов, множество полуавтономных государств, разбросанных по всей окраине Бореи, необъятной земли Славяно-Ариев, занимающей половину крупнейшего материка планеты, с границами от современного Казахстана и до Хабаровского края. Уже тогда наступательная война воспринималась нашими предками как удел низших, глупых и мирских созданий, они смотрели на любых захватчиков с иронией и сожалением.
У нас ведь всегда было просто, когда враг уже настойчиво стучал в дверь, любой трус шёл в бой не жалея себя, вгрызаясь в каждый клок родной земли, покруче любого Голливудского героя. Эти простейшие инстинкты сохранялись из поколения в поколение, думаю, проявятся и сейчас, если прижмёт.
Основные силы врага ударили одним разом по всей линии оборонительных Полисов страны Городов, махом снеся большинство укреплённых поселений, многие годы существующих лишь для галочки, порядком потрёпанных и устаревших. Мало кто из жителей Бореи ожидал внезапного, беспричинного конфликта, подобное было неприсуще и другим людям того времени и мышления, включая всех соседей, Земляне знали истинную цену жизни. Разрушая Славяно-Арийские форды, силы противника шустро продвигались вглубь континента. Но далеко не все крепости пали, нашлось и много крайне устойчивых, оттягивающих захватчиков на себя. У каждой уцелевшей базы была собственная, казалось бы, незначительная отличительная деталь, маленькое чудо, итогом сыгравшее роль подкрепления права существовать, перерастающего в шанс удержаться, пока не собрались основные силы.
Где-то крайне придирчивый Князь, долгие годы уделяющий много безосновательного внимания стенам и вооружению, уже состарившийся, но опасающийся войны, а где-то присутствовали Асы, вставшие на защиту рубежей обороны. Наиболее твёрдыми древними кремлями оказались: Аланский — на мысе левого берега реки Суундук, Брединский — на берегах Синташты и Берсуаты, они не просто достойно встретили врага, но и оттолкнули его, затупив остриё агрессора по примеру Аркаима, крупнейшего и наиболее неприступного бастиона, обнесённого сразу двумя кольцами крепких, высоких стен. Три замка Бахта-Агапа к моменту перемещения Ирманта в столицу окружили, но они ещё держались, так же, как Журумбай и Исиней на реке Карагайлы-Аят. Ольгинская крепость потерпела поражение, наряду со всеми укреплениями южнее. На Юге осталась лишь Камыста — в настоящее время это северный Казахстан.
Первым Сейтлером, узревшим земной конфликт, был Перун, молодой Маг из клана Первых, сильнейший из светлых Асов, присутствующих на Земле, ровесник Ирманта и его ярый идеологический соперник, но не враг. Именно Перун сообщил Орталеону о начале сражения. Будучи покровителем Восточнославянских племён, он проживал ближе к краю территорий, в Аркаиме, вот и наткнулся на диверсионную группу налётчиков раньше остальных.
Противоборствующей стороной конфликта стал второй корневой вид планеты, последователи Аримии, нация великого дракона, следующий по численности и значимости народ, пришедшей извне, но настолько давно, что Земля по праву стала их полноценным домом. Стерегущие Азиатов ящеры, Аримийцы, — единственные пришельцы, неконтролируемо допускаемые Асами в наш мир согласно старинной договорённости, заключённой между ними много поколений назад. Аримийцы, или ящеры, являлись непосредственными соседями Асов в далёкой звёздной системе Яр-Кеплер. Ящерами их называли Асы, сами же они предпочитали обозначение «драконы».
Невзирая на точность и неоспоримость сведений касаемо начатой войны полученных Ирмантом, Орта никак не мог свыкнуться с мыслью, он был из тех, кому надо увидеть всё своими глазами и получить достаточные доказательства самому, а до тех пор Сейтлер крайне редко утверждал или опровергал что-либо. Несмотря на свой небольшой возраст, чуть более двух тысяч лет, Орталеон стал самым молодым лидером наблюдателей в истории и участвовал в урегулировании нескольких крупных противостояний в дальнем космосе. Однако войны, касающейся домашних Сегментов, в его эпохе не было. Много тысяч лет до него, последняя брань с участием Ирмантов и Асов чуть было не положила конец всей звёздной колыбели, очень давно, задолго до рождения тёмного Лега, объединения рас в союз и учреждения касты Асмодеев.
Орталеон телепортировал себя на изголовье возвышающейся над всем прочим пирамиды Яр-Солнца, величественного сооружения на предгорье, холме, с которого и без ступенчатого капища весь город находился как на ладони. Рядом располагалась вторая, точно такая же, но тёмная святыня Лейлы Нуны — искусственного спутника Земли.
Оказавшись в духовном кварте Яр-града Ирмант согнулся вниз на время физического восстановления, а по завершению, вытянулся, расправил плечи и открыл глаза. Внешне отличить Ирманта от Землян было бы крайне сложно, даже Аса в толпе определить проще, они крупнее, а Асмодеи — отнюдь, одних габаритов с людьми. Между собой у инопланетян также отличий немного, однако, они имели явную разграничивающую черту — очи. Глаза Ирманта уникальны, даже окрашенные чернилами белки человека не повторят такой густо-чёрный цвет и внутренние волны индивидуального изгиба, не говоря уже о желтых зрачках, разных форм и размеров, очень выделяемых на угольном оттенке основного фона.
Ирмант подошел к краю последнего яруса пирамиды и всмотрелся вдаль, в юго-восточный горизонт, настраивая взгляд как бинокль. Тёмные Леги моргали раз в десять реже людей,
